Тема: социальная антропология через психоанализ
Автор: Robert Samuels
Источник: « The Psychoanalytic Understanding of Consciousness, Free Will, Language, and Reason. What Makes Us Human?», (Психоаналитическое понимание сознания, свободы воли, языка и разума.Что делает нас людьми?)
Конспект: (~ 90%) https://disk.yandex.ru/i/pFBUIo7n4ZrCxg
Исповедь:
В самом начале своей книги, автор пишет (везде далее выделено мной – В.С.):
«На протяжении тысячелетий мыслители пытались определить, что делает нас людьми. Вот некоторые из основных вопросов, которые они задавали: что такое сознание? Есть ли у нас свобода воли? Используют ли животные язык? А что значит причина? Сэмюэлс утверждает, что нам нужно лучше понять психоаналитический подход к человеческой природе, чтобы ответить на эти вопросы, а также использовать его, чтобы обеспечить новый способ понимания таких проблем, как зависимость, политический конфликт, идеология и деструктивные личные отношения.»
***
Автор отмечает (на основе предствлений Фрейда) четыре прорыва в психоанализе, связанные с работой мозга:
1)
«Его открытость позволила ему задокументировать четыре радикальных прорыва, которые помогают определить, что отличает нас от других животных. Первый прорыв, который он представил, произошел благодаря его теории сознания и его осознанию того, что мысль позволяет людям убежать от реальности, поскольку они погружаются в вымышленные представления реального мира. Фактически, именно анализируя свои собственные сны, он впервые обнаружил как мы можем смешивать воспоминания и восприятия. Затем он сделал скачок, чтобы установить эквивалентность между состоянием сна, психозом, анимистическими культурами и самим мышлением. Для Фрейда сознание нельзя отделить от психоза, потому что, как настаивает Декарт, мы никогда не знаем, когда мы думаем, бодрствуем мы или нет. переживание сновидения. Эта теория сознания означает не только то, что разум может выйти за пределы материи, но и то, что на уровне самой мысли мы не можем провести различие между вымыслом и реальностью»
«Для философов и нейробиологов один из ключевых вопросов заключается в том, как мы переходим от физической материальности мозга к ментальным состояниям, выходящим за пределы физического мира. Теория сознания Фрейда отвечает на этот вопрос, показывая, как наша способность галлюцинировать и воображать позволяет нам шанс перейти от материального к психологическому. На самом базовом уровне Фрейд утверждает, что мы спонтанно объединяем воспоминания с восприятиями, и эта смесь отождествляет внутренние мысли с восприятием внешней реальности. они приходят из внешнего материального мира. Итак, если мы хотим понять, что такое сознание и восприятие, мы должны сначала осознать, что галлюцинации — это наше основное восприятие мира.»
2)
«Второй крупный прорыв, который помогает осуществить Фрейд, связан с его теорией сексуальности.8 Утверждая, что человеческая сексуальность не обусловлена эволюционной целью воспроизводства, Фрейд помогает нам увидеть, как люди разрывают природу и биологию.»
«…Как настаивает психоанализ, наши влечения всегда частичны, и поэтому в нашем существе есть брешь, открывающая дверь человеческому отличию и тому, что психоанализ называет желанием, и, поскольку у нас есть свобода воли и желание, мы можем влиять на свою жизнь разными способами. чего не могут достичь другие животные.»
3)
«В своем «Проекте научной психологии» Фрейд делает еще один важный шаг, рассматривая нейроны как набор символов, соединенных друг с другом в сети ассоциаций. Тогда воспоминания не являются физическими или биологическими объектами; скорее, это знаки, связанные с другими знаками в зарождающейся системе, у которой нет ни начала, ни конца, ни стабильного присутствия. Эта теория памяти не только показывает, как мы структурируем наш внутренний опыт, но также показывает, как наши социальные отношения также структурируются посредством языка и символических ассоциаций. не иметь символических воспоминаний и символических социальных систем. Важно подчеркнуть, что символ — это то, что представляет что-то другое, и поэтому он определяется своей противоречивой природой.»
4)
«В дополнение к этому переосмыслению свободы воли, сознания и языка психоанализ также подталкивает нас к вопросу о том, что такое разум? Для Фрейда ключевым шагом было осознание того, что мысль сама по себе позволяет людям избегать восприятия реальности, и поэтому люди должны научиться ограничивать свое мышление и признать, что не все можно знать. Подобно идее Канта о том, что мы не можем познать вещь в себе, но можем понять, как мы думаем о реальности, Фрейд разработал свою теорию принципа реальности, чтобы объяснить, как мы можем использовать разум для приближения к истине, если сначала научимся устранять наши собственные инвестиции в наши воспоминания и мысли. Так же, как Декарт утверждает, что мы должны отказаться от всех предубеждений и предположений, чтобы применить разум научным образом, Фрейд утверждает, что нам нужно применить принцип реальности, отделив наши воспоминания от наших восприятия внешнего мира. Через процесс деинвестирования мы учимся быть бескорыстными судьями нашего собственного опыта. Короче говоря, разум — это проверка реальности, которая сама по себе требует критического самоанализа и отказа от принципа удовольствия.
… Другой аспект разума состоит в том, что он также должен разорвать свои связи с субъективной зависимостью от других. Для Фрейда перенос связан с тем, как мы пытаемся убежать от собственной беспомощности и свободы, перекладывая ответственность на других. Для Фрейда корни переноса восходят к крику ребенка и реакции опекуна. .27 Когда младенец плачет, он требует от Другого любви, признания и знаний, но это требование никогда не может быть полностью удовлетворено.28 Более того, Фрейд утверждает, что это требование делает беспомощного ребенка зависимым от сильного взрослого, и, следовательно, все социальные и языковые отношения основываются на этом первоначальном требовании к другому, чтобы все страдания и неудовольствия исчезли.»
***
Исследование диалектических субстанциальных пар, как сущности определенного кластера специфических конструкций в эйдосе, выражается простой формулой:
сущность = пассивное/активное («/» – символ диалектического единства).
И для того, чтобы пара «работала», они должны статически совмещаться и динамически разделяться. Вот почему так важно понимать вот эту идею книги:
«Мысль
Второй крупный прорыв для человека вращается вокруг концепции сознания. Подобно Декарту, Фрейд утверждает, что мысли не основаны на реальности. На самом деле, прямо перед тем, как Декарт заявляет свое знаменитое «Я мыслю, следовательно, я существую», он говорит, что не знает, бодрствует он или спит, и, следовательно, люди никогда не знаешь наверняка, живут ли они в реальном или вымышленном мире. Декарт добавляет, что он может вообразить, что не имеет тела или живет в воображаемом мире, но он не может вообразить, что он не думает ни в реальном, ни в вымышленном мире.»
Этот момент очень четко надо понимать, что мысли и тело создаеют диалектическое (ортогональное) единство: тело/мысль ~ 1, корни которого глубоко в «Из Плоти Единого» (выражение В.В. Демьянова из «Эвалектика ноосферы») подобно корпускулярно/волновому квантовому «радикализму»: корпускула/волна.
+++
Как мне представляется, особо важно для философии тема переноса. С физической точки зрения работа мозга – это определенный тип организованной генерации, что уже говорит о виртуальной его природе (в кинопректоре тоже генерация кадров картинок). Но «вторичная генерацию» и можно назвать перенос.
«Перенос
Еще одна ключевая концепция, которую трудно принять психологам, философам и нейробиологам, — это понятие переноса. Эта концепция не только объясняет, как мы становимся отчужденными из-за отождествления с другими, но также определяет наши фундаментальные отношения с другими людьми. наши тела.11 Это отсутствие координации сочетается с излишеством, потому что способ, которым мы обретаем ощущение связности тела и себя, заключается в отождествлении с идеальным внешним образом в зеркале или с другим человеком примерно того же размера и возраста. Этот образ действует как гештальт, поскольку его целое больше, чем сумма его частей. Другими словами, наше отношение к нашему телу не является естественным или материальным; скорее у нас есть виртуальные отношения с нашим телом. Ведь мы никогда не можем увидеть все свое тело сразу, и потому вынуждены представлять себе его единство и связность.
Для Фрейда виртуальная природа тела была впервые обнаружена, когда он столкнулся с истерическими пациентами, у которых были симптомы, не имеющие анатомического смысла как рука. Таким образом, истерический симптом представляет собой разрыв с анатомической причинностью, но он также представляет собой разрыв с психологической причинностью, поскольку истерик не знает происхождения симптома. В свою очередь, это отсутствие причинности угрожает врачу и ученому, поскольку это подрывает их интуитивное понимание причины и следствия. Важно подчеркнуть, что Фрейд впервые использует термин «перенос», чтобы указать на то, как истерики замещают аффект одного воспоминания другим воспоминанием. тела заменяется ощущениями, вызванными другой частью тела.»
Есть возможность, изучая эту книгу понять, какие сложности ведут к представлению о СУБЪЕКТЕ.
«Недоношенность субъекта также приводит к перекладыванию ответственности с себя на другого. Фрейд считал, что когда младенец впервые сталкивается с неудовлетворенной потребностью, его первой реакцией является активация первичных процессов и галлюцинация сцены удовлетворения. недостаток уходит. Для Фрейда этот призыв к Другому представляет собой основу человеческого общения, сопереживания и понимания. Другими словами, беспомощность ребенка порождает избыточную зависимость, которая структурирует социальные отношения. Таким образом, перенос воплощает наше требование, чтобы Другой разрешил наши проблемы, дав нам любовь, знание и признание18. В свою очередь, психоаналитический процесс требует оптимальной фрустрации этого ненасытного требования.
Для Лакана перенос определяется процессом обмана, когда пациент идеализирует Другого, чтобы тот идеализировал пациента. В структуре навязчивого нарциссизма я становлюсь другим для Другого, поскольку хочу, чтобы мой идеальный «я» был признан идеальным Другим19. Бессознательная цель этого процесса — избежать чувства вины, стыда и ответственности. Другими словами, я стремлюсь избежать собственной свободы, создавая идеального Другого, ответственного за все.»
+++
Как мы видим из книги, дар мыслительной деятельности дан человеку с такими «издержками как перенос. И вот тут важно понять, что сам себе человек психоаналитически диагноз поставить не может, он лишается главного своего качества: релятивности. Или проще: человек способен к реализации человечности телько среди подобных себе.
Впрочем этого и следовало ожидать, поскольку онтологическая его природа информационная: причинно-следственное гомеостатическое (кибернетичесое) «кольцо». Кстати говоря рефлексии тоже уделено внимание в этой книге.
«Почему самоанализ невозможен
Однако, что отличает психоанализ от всех других форм самопознания, так это проработка переноса. В этой структуре нейтральность аналитика и свободная ассоциация пациента создают пространство для отделения от зависимости от идеализированного Другого86. В то время как другие социальные отношения основаны на бессознательном требовании субъекта, психоаналитическое лечение представляет собой оптимальную фрустрацию этого требования.87 Таким образом, не может быть самоанализа, потому что необходимо проработать свои отношения с Другим.»
+++
Если кумулятивной сущностью развития человека из животного мира считать:
тело/мысль,
то важно указать на то, что в части развития тела, к человеку привело прямохождение, осовободившие руки для деятельности. А вот в части мысли (животные тоже имеют мозг и мыслят), это символическое мышление связанное с телесной речью.
Я еще раз подчеркиваяю: информационная (следственно/причинная) сфера отностися субстанциально к активному, а потому онтологически общая. И это касается абсолютно всего, начиная от азбуки, заканчяивая деньгами. «Дурную» власть над людьми можно приобрести именно завладев активным (деньгами, нефтью как энергией, информацией, ограничением доступа к знанию, ….)
В этой части меня всегда удивляет вот такой подход как в главе 4.
«Глава 4
Является ли язык инстинктом?
В предыдущей главе я сосредоточился на том, как работа Сэма Харриса раскрывает то, как новые науки о мозге часто подавляют психоанализ, блокируя нашу способность понять, что делает нас людьми. В этой главе я продолжу рассматривать некоторые из тех же динамик, которые представлены в книге Стивена Пинкера «Языковой инстинкт». Центральным аспектом этого анализа будет изучение того, как биологические модели человеческого разума часто неправильно понимают, что такое язык. Эта тема так важна, потому что, если мы хотим узнать, что делает нас людьми, мы должны понять истинную природу символических представлений и коммуникации. Работа Пинкера помогает прояснить этот вопрос, потому что его точка зрения настолько ясна и ошибочна.»
Инстинкт? – Вот так! (В части детского воспитания, это имеет место быть, но в эволюционном контексте – слабовато!)
То, что человечество как цивилизация, не усвоила урок, данный наиболее мудрыми: «В начале было слово, …» удручает бесконечно!
***
Заключение
Цивилизационный разрыв, котрый должна объяснить онтология (как технология) в той части, как и чем достигается единство мира, остается открытым. Толкователей этого разрыва – «море» частных индивидов, но без единства в общем (как диалектической творящей пары) результатов не будет.
Поскольку я часто использую медицинскую терминологию в своих статьях, то в свете актуальных «социальных заболеваний» со смертельными исходами, можно напомнить выражения из восточного лечебника Чжуд-Ши. Там говорится, что конечной причиной всех болезней является невежество:
«ОБЩИЕ И ЧАСТНЫЕ ПРИЧИНЫ БОЛЕЗНЕЙ
В «Чжуд‑ши» указывается на основную, общую причину возникновения всех заболеваний:
Если указать на общую причину, то общая причина всех болезней одна – это невежество, возникающее от незнания отсутствия «Я». Все твари, пока находятся во власти невежества, от болезней не избавятся.»
***